14 ноября 2008 15:01

Барбоска, 15 лет 8 месяцев

"Дневник" Владимира Дурова

Отрывок из первой части "Дрессировка животных. Психологические наблюдения над животными, дрессиро-ванными по моему методу (40-летний опыт)":

"Каждая порода обладает свойственными ей особенностями характера.
Универсальнее всех, по-моему, дворняжка, у которой все стороны характера развиты более равномерно, и которую тяжелая жизнь и самостоятельная борьба за существование на-делили богатым опытом.

Первая из дрессированных мною собак была дворняжка «Каштанка». Один эпизод из ее жизни послужил сюжетом для рассказа незабвенного Антона Павловича Чехова.

Итак, изучив индивидуальные особенности животного, с которым вы имеете дело, сре-ду, его воспитавшую, и считаясь с явлениями атавизма, вы, как в открытой книге, можете читать в его душе. Вот самый простой пример:

Речь собаки.

1) Собака отрывисто один раз (приподняв одно ухо) лает – «Ам» – это означает во-прос.
2) Поднятая кверху морда, протяжное, горловое – «Ау-у-у-у» – тоска.
3) Несколько раз повторенное нытье – «Мм-Мм-Мм» – просьба.
4) Рычание с оскаливанием зубов – «Рррр» – угроза.
5) Рычание с лаем – «Ррр-ам» – вызов на бой.
6) Виляние хвостом – радость.
7) Особое оскаливание зубов, похожее на смех у некоторых собак – благорасположе-ние к хозяину и радость.
8) Переступание с ноги на ногу – выражает нетерпение.
9) К низу опущенные голова и хвост – горе, виноватость (а иногда и просьба лас-ки).
10) Тяжелый вздох – грустное настроение, м. б., воспоминание, мысленное пере-живание неприятного.
11) Зевота с визгом – тоска.
12) Гордо поднятая голова и задранный кверху качающийся хвост – кокетство, за-игрывание, сознание силы перед противником, и т. д.

Все это: мимика, движение, голос, взгляд, составляют как бы своего рода речь собаки.

Как теперь дать животному понять себя?

Собака, положим, просится из комнаты в сад. Царапает дверь и вопросительно огляды-вается на меня. Ясно, что она выражает желание, чтобы я встал из-за стола и открыл ей дверь. Я встаю, подхожу к двери и произношу с одной и той же интонацией слово: «гулять, гулять», и выпускаю ее.

После нескольких повторений стоит мне произнести слово «гулять», как она бежит к дверям. Я понял язык собаки, и она начинает меня понимать. Сначала запечатлевается в го-лове животного однообразная интонация, с которой произносится известное слово. А потом, уже это слово запоминается собакой, как таковое.

Произносите со временем это слово, другой интонацией – собака его узнает и поймет. Это действие я назову «интонировкой». Приучить интонацией – «интонировать».
Вот вам первоначальная азбука дрессировки животных. Чем больше вы будете «разго-варивать» с собакой, тем лучше для нее. То же самое и с ребенком. При рождении он ма-ленькое животное, которое не умеет говорить и учится этому от нас. Незаметно, все больше и больше он развивается и приобретает все больше и больше слов и понятий.

Приведу теперь пример взаимного непонимания человека и животного.
Собака натворила что-нибудь в комнате. Вы приходите и замечаете это.
Собака спокойно лежит под диваном. Вы приходите к ней с выговором, вам одному понятным, и ударяете ее. Она недоумевает, за что вы ее бьете, ибо между совершением ее «проступка» с вашей точки зрения и вашим приходом прошло продолжительное время, в течение которого она успела позабыть свои действия, так как в ее поступке была лишь естественная необходимость.

Следующий раз опять та же история. Вы приходите, хватаете ее уже за шиворот, при-чиняя боль, тащите к месту преступления. Собака, не понимая ваших действий, инстинктив-но упирается лапами и старается освободиться от мучительной боли. Вы тоже как бы теряете рассудок и, не помня себя от озлобления, бьете ее куда и как попало. Собака визжит, недо-умевая, за что любимый ею человек причиняет ей такую боль. Но вот новый удар сильнее прежнего заставляет ее уже не рассуждать, а в страхе избежать болевых ощущений. Собака теряет рассудок. Умолкает. Но на нее сыпется вновь удар за ударом. Страх, заставивший ее вырываться, притупляется и уступает место уже чувству самозащиты. Она начинает ин-стинктивно огрызаться. Еще удар, и собака на вас бросается. Вы разжимаете руку, ее дер-жавшую, и злость у собаки немедленно опять заменяется трусостью. Тяжело дыша, высунув язык, она забивается в угол, избитая и угнетенная, с полным непониманием всего проис-шедшего. Так человек и животное не сближаются, а расходятся, не понимая друг друга. Ви-новат, конечно, прежде всего человек.

Как же я поступаю, когда собака провинится?

Если собака ведет себя неучтиво не в мо-ем присутствии, я на это совершенно не реагирую.
Если же это происходит при мне, то я, во время совершения собакой «проступка» (с че-ловеческой точки зрения), произношу протяжный звук «тссссс»..., при чем смотрю ей прямо в глаза и делаю угрожающее движение всем туловищем. Можно применять для порицания и другие звуки и движения, но необходимо, чтобы они всегда были одни и те же. По глазам собаки, по их выражению, по движению ушей и хвоста, я вижу, (!!!стоит печать!!!) собака, и затем однотонно повторяю какое-нибудь слово несколько раз подряд, предположим: «нель-зя». Собака поджимает хвост, опускает низко голову и виновато отходит. Это значит, она поняла. Я продолжаю ее укорять: «как тебе не стыдно», или какой-нибудь другой фразой. Если собака совершила «проступок» во второй, третий раз, даже не в моем присутствии, я указываю ей на «место преступления» и восклицаю: «Это что значит?», производя в то же время звук «тссссс...». И опять укоризненный выговор с прежней интонацией, и мы уже друг друга понимаем. Это не все. Ранее или одновременно приучают собаку ходить на дворе, выводя ее через некоторое время после кормления.

...Природа распределила животных на убегающих и защищающихся. Убегающие: лоша-ди, олени, лани, газели и др., защищающиеся: быки, коровы, буйволы, бизоны и др. Перво-бытное место нахождения лошади – степь, простор, где она всегда могла спастись от опасно-сти бегством.

Человек взнуздал лошадь, впряг ее в экипаж, стянув со всех сторон, и в городах по уз-ким переулкам заставил возить тяжести. Но вот испуг (прирожденное чувство) и... просну-лось прежнее забытое, заглохшее чувство свободы. И лошадь, ничего не видя, бросилась как вихрь вперед, ломая все на своем пути, и часто разбиваясь сама. Виновата ли лошадь, и мож-но ли за это назвать ее глупой? Лошадь, как было выше упомянуто, по природному инстинк-ту ищет спасения от опасности в бегстве..."